Аналитическая служба Turan

Официальная версия покушения на главу исполнительной власти Гянджи Эльмара Bелиева сформирована - его совершили исламско-шиитские радикалы.

Она была сформулирована спустя 3 дня после общественного и официозного дискурса о причинах и мотивах, подтолкнувших уроженца Гянджи Юниса Сафарова к попытке убийства Bелиева 3 июля.

B первые же часы после случившегося, когда Сафаров ранил выстрелами охранника и парализовал Bелиева ударами рукоятки пистолета в голову, общественное и официозное мнение уже разошлось в интерпретации события.

Социальные сети были полны ликованием и оскорблениями в адрес Bелиева и воздвигали Сафарова на пьедестал народного мстителя. Иностранные дипломатические миссии, отслеживающие не ординарный случай для Азербайджана, были шокированы высокий эмоционально-агрессивной реакций общества, при всем понимании сигналов, поступавших о неправомерных действиях главы Гянджи. Надо отметить, что такая реакция была свойственна не только для гянджинского сообщества, но и для всего социально-активного слоя населения Азербайджана.

Bласть устами главного рупора пропаганды страны, помощника президента Али Гасанова оперативно выдвинула криминальную версию произошедшего. Она противоречила общественной оценке и продержалась всего пару дней и была переквалифицирован, видимо, под давлением общественного мнения, которое убежденно считало, что Bелиев был наказан за чинимый многолетний произвол и неэтическое поведение на посту мера Гянджи. И это общественное понимание процесса, которое до сих пор не изменилось, в понимании власти, проецируется на весь режим, так как факты нарушения прав граждан, высокомерное и уничижительное отношение к ним со стороны чиновников фиксируются в различных регионах и уголках Азербайджана. Это не раз публично отмечал президент, призывавший чиновников уважать прав и чувства граждан.

Наверное, немало подобных чиновников увидело себя на месте Bелиева.

B последующие дни трактовки факта покушения еще более разошлись. Общество оставалось при своем мнении, а власть взяла след исламского терроризма. Изначально это действо представилось как теракт шиитского радикала одиночки. Сливались не подтвержденные данные о получении религиозного образования Сафарова в кузнице кадров шиизма в иранском Гуме, а затем участия в рядах игиловского ополчения в Сирии. Эта версия не была принята сообществом, отслеживающим процесс, так как не получила подтверждения убедительными доказательствами. B оперативном порядке версия террориста одиночки трансформируется в заговор группы радикальных шиитов, намеривавших посеять смуту и захватить власть в стране. Но и этого оказалось мало. 10 июля не более пару сотен человек выдвигаются на центральную гянджинскую площадь с целью учинить беспорядки и нарушить сложившуюся общественную идиллию. Были убиты ножом двое старших офицеров полиции, которые пыталась вести переговоры с собравшимися. Подозреваемыми в убийстве офицеров, были названы двое лиц, один из которых с криминальным послужным списком - ранее судимый за разбой и убийство Рашад Беюккишиев. Трудно отнести их к шиитским радикалам, как и многих из участников события на центральной площади в Гяндже. B поддержку этого говорит тот факт, что офицеры, вышедшие на площадь без соответствующей силовой поддержки, обязательной для такого рода акций, знали контингент, который пытались утихомирить. Полиция в силу своих обязанностей и служебного долга ведет борьбу и осуществляет контроль над криминалитетом. И видимо офицеры были уверены, что криминальный контингент не переступит черту. Но двое из толпы ее переступили. Одни из них был вскоре найден и арестован, второй - Беюккишиев убит при попытке вооруженного сопротивления оперативникам. Убитый (основной предполагаемый убийца) мог бы пролить свет на случившееся 10 июля и нити, ведущие на площадь, но концы оказались оборванными, что дает некую возможность для дальнейшего продвижения и развития версии шиитского заговора в шиитской стране. Звучит как-то странно, не правда ли.

Также, как ни странно, шиитский Иран молчит по поводу обвинений в азербайджанских СМИ о причастности в гянджинским событиям и не опровергает официальную версию об обучении Сафарова в Гуме, хотя факт обучения не подтверждается.

Мы не можем утверждать, но можно гипотетически сказать, что тема иранской причастности могла быть в поле внимания в ходе встречи президента Ильхама Алиева с министром здравоохранения Ирана Хасана Газизаде Хашеми в Баку 13 июля. Из незначительных официальных кадров встречи двух персон видно, что стороны мило общались и возможно Алиев получил заверения о непричастности Ирана к покушению и его последствиям, как это пытаются представить в его окружении.

Пока трудно сказать получит ли шиитский след такую же амплитуду развития как и в Нардаранском деле, увенчавшемся арестами сотни жителей бакинского села Нардаран в 2015 году и введением негласного ЧП на его территории. Но ясно одно, ни азербайджанское общественное мнение, ни зарубежная экспертная оценка не воспринимают официальную шиитскую трактовку событий 3 и 10 июля. Тогда возникает вопрос: Какой цели могут добиться сторонники версии шиитского заговора против Эльмара Bелиева, которого они представляют благодетелем гянджинцев и опорой президента в борьбе с радикализмом в западном регионе Азербайджана, при ее общественном и экспертном неприятии?